Они не жалели сил, сея сомнения в его познаниях и обвиняя в том, что он использует мистицизм как прикрытие от их критики, и даже вменяли ему в вину сомнительные занятия.

Наконец он сказал:

— Если я отвечу на критику, мои ответы послужат критикам пищей для новых обвинений, и люди поверят им — они охотно верят наветам.

Если я не стану отвечать — критики будут ликовать и возгордятся собой, а люди поверят, что это и есть настоящие учёные.

Они думают, что мы, суфии, — противники учёности. Вовсе нет!

Однако само наше существование представляет собой угрозу притязаниям этих голосистых молодцов на учёность. На самом деле учёность давно сошла на нет. То, что мы видим ныне, — пародия на науку.

При этих словах учёные разъярились как никогда.

Тогда Аджмаль сказал:

— Словесные доводы не столь действенны, как наглядное доказательство. Я дам вам возможность увидеть, каковы учёные мужи на самом деле.

И он предложил учёным составить список вопросов, с помощью которых они смогли бы судить о его знаниях и представлениях.

Пятьдесят профессоров и академиков прислали ему свои списки вопросов. Аджмаль каждому из них ответил по-разному.

Когда учёные встретились на конференции, где обсуждались эти вопросы, и выявилось наличие множества интерпретаций полученных сведений о его воззрениях, каждый из учёных непреклонно стоял на том, что именно его интерпретация верная, отказываясь признавать иные варианты. В результате разразился так называемый скандал в научном мире. Пять дней продолжались яростные взаимные нападки.

— Вот вам наглядное доказательство, — сказал Аджмаль. — Каждого волнует лишь его собственное мнение и толкование. Истина их ничуть не заботит. Точно так же они обходятся и с учениями других людей. Пока ты жив, тебя травят. А после твоей смерти они оказываются знатоками твоих трудов. Однако подлинный мотив их деятельности — взаимное соперничество и борьба с любым, кто не вхож в их круг.